Когда мы обсуждаем с кем-либо диеты или похудение, то не всегда задумываемся, что для кого-то такие истории становятся началом пути к серьезному заболеванию. Расстройства пищевого поведения и, в частности, нервная анорексия — это не просто капризы или желание скинуть «еще пару кило», а одна из самых опасных и даже смертельных форм расстройств психики. Обычно страдающий ею человек почти полностью отказывается от пищи, теряет вес до критической отметки и сталкивается с тяжелыми последствиями для здоровья. «Зеркало» поговорило с беларуской, которой удалось побороть это заболевание в юном возрасте и полностью выздороветь, — рассказываем ее историю.
Имя собеседницы изменено.
«В какой-то момент мои порции стали как для трехлетних детей»
Сейчас Дарье 16 лет. В детстве она не придавала большого значения цифре на весах, к тому же всегда занималась спортом и была стройной. Но отношения с собственным телом начали резко меняться после вынужденного переезда семьи из Беларуси.
— Я всегда была фактически как белка в колесе: у меня не было времени посидеть просто и подумать. Дома ходила на всякие кружки и подготовительные занятия по учебе, а в эмиграции активно искала новые знакомства и любимые места. И вот как только установилась рутина, пришлось остановиться и сбавить обороты, — вспоминает собеседница. — Тогда-то у меня началась паника, словно я не знаю, что делать со своей жизнью.
Как призналась Дарья, до этого она хотя бы примерно представляла, как и что будет делать дальше: куда поступать, что изучать, чем заниматься, к чему стремиться. Но с переездом она попала в ситуацию, когда стало непонятно, где она окажется через два месяца.
— Переживания о поступлении или поисках возможной работы наложились одно на другое, и в какой-то момент мне просто пришла идея похудеть. Уже потом психиатр мне объяснила, что, скорее всего, так я хотела вернуть себе контроль хоть над чем-то и этим «чем-то» стал вес, — рассказывает Дарья. — Я поставила себе цель сначала похудеть с 55 килограммов до 50 при росте 1,75 метра.
Отметим, что по меркам взрослых людей даже изначальный вес Дарьи — 55 килограммов — для роста 1,75 метра считается недостаточным (по стандартной формуле расчета индекса массы тела, используемой медиками). Впрочем, этот показатель имеет свои нюансы: он не учитывает возраст, пол, особенности телосложения и мышечную массу тела, поэтому его значение может указывать лишь на возможную проблему.
— Для этого установила на телефон трекер калорий и решила, чтобы родителям ничего не говорить и не объяснять, просто буду уменьшать порции, которые накладываю себе во время завтрака, обеда и ужина, — вспоминает собеседница. — Так постепенно количество еды все больше сокращалось. В какой-то момент мои порции по размеру стали как для трехлетних детей, хотя им и то, возможно, дают больше еды за прием пищи.
«Еще через пару месяцев я не боялась только пить чай, есть овощи и фрукты, и то не все»
По воспоминаниям Дарьи, в день она ела не больше 1500 килокалорий и сразу старалась «сжечь» все съеденное активными занятиями легкой атлетикой и ходьбой.
Согласно расчетам, исходя из параметров и возраста Дарьи, только для поддержания ее изначального веса необходимо потреблять в день около 1680 ккал. Причем это при условии отсутствия активных занятий спортом и какой-либо другой интенсивной нагрузки.
Таким образом собеседница «Зеркала» за два месяца скинула вес до задуманной цифры в 50 килограммов.
— Потом я решила, что, значит, могу скинуть и больше, раз организму не так уж и плохо. Только сейчас, спустя время, я поняла, что просто не замечала физических изменений и не воспринимала их как проблему, — отмечает Дарья. — На самом же деле я стала постоянно уставшей и раздраженной, а во время занятий бегом показывала результаты хуже, чем они были раньше. А потом пропали месячные. На это я тоже в целом не обратила внимание: подумала, что из-за активного занятия бегом так может случиться. Тот факт, что у всех девушек на моих тренировках они были, меня не сильно смущал. Думала, что мой организм просто реагирует на занятия иначе.
Одновременно с решением похудеть еще больше у Дарьи появились «запрещенные продукты», которые она стала бояться есть. Ей стало казаться, что определенная еда будет нести ей больше вреда, чем пользы.
— Сперва я сократила до минимума хлеб, сыр, все жирное, перестала добавлять в салаты масло и так далее. За следующие два месяца я скинула еще два килограмма, и с этого момента родители заметили, что что-то не так, — говорит Дарья. — Они стали меня контролировать, но это не особо помогало. Я могла что-то выбрасывать в мусорку, перекладывать, отдавать сестре, делать все, что угодно, чтобы продолжать следовать своему — как я сейчас понимаю, нездоровому — плану и поведению. Так у меня появлялось все больше и больше запрещенных продуктов. Дошло до того, что еще через пару месяцев я не боялась только пить чай, а ела одни овощи и фрукты. И то не все.
«Мне все казалось, что я недостаточно больна»
Такие запреты еще сильнее ударили по ментальному состоянию Дарьи. Если она ела что-то из своего «запрещенного списка», то, по ее словам, это каждый раз была «жуткая истерика, слезы и крик».
— Родителям приходилось постоянно за мной следить, как за маленьким ребенком. Они попросту не знали, когда я ем, а когда голодаю, не понимали, начну ли я в следующее мгновение истерить или даже бить себя, чтобы не есть. К тому моменту я уже сама понимала, что это их сильно напугало, — признается Дарья. — В общем, так мама и папа отправили меня на первый сеанс к психотерапевту.
Сперва родители Дарьи записали ее на сеанс онлайн. Но результата такой формат не принес.
— Первому психотерапевту я просто врала. Казалось, что я как будто просто не чувствую человека онлайн, поэтому мне это совершенно не подходит. Чувствовала вину за это, но честно о своем состоянии говорить не могла. Не знаю почему, — вспоминает Дарья. — При этом я уже тоже понимала, что мое состояние ненормальное и вроде бы надо что-то делать, но все думала, что можно заняться этим «как-нибудь потом». Мол, сейчас мне не настолько плохо, чтобы восстанавливаться. Я продолжила скидывать и дошла до цифры в 40 килограммов. Помню, психотерапевты и психиатры уже стали говорить, что меня надо отправлять в больницу, чуть ли не кормить через трубку в нос (то есть использовать энтеральное питание, через зонд. — Прим. ред.). А мне все казалось, что я недостаточно больна.
Видя, что результатов мало, от онлайн-формата психотерапии семья Дарьи быстро отказалась. Ее родители стали искать ей специалиста, с которым она смогла бы выстроить доверительный контакт при личных встречах.
— Это оказалось не так легко, потому что в городе, где мы живем, не так много русскоязычных психотерапевтов. Да и в принципе специалистов, которые могут заниматься подростковой психологией и расстройствами пищевого поведения одновременно, не так много. Второй психотерапевт, к которому мы обратились, тоже мне не подошел. Казалось, мной манипулируют и давят, — рассказывает собеседница.
В результате пришлось обратиться уже не к психотерапевту, а к психиатру. Однако именно эта попытка оказалась удачной, замечает Дарья.
«Стала думать, что это просто моя особенность»
У психиатра выяснилось, что кроме анорексии у Дарьи есть признаки депрессии — это ментальное расстройство часто становится сопутствующим проблемам с пищевым поведением. Тогда врач прописал собеседнице «Зеркала» также антидепрессанты и курс психотерапии. После этого, по ее словам, наконец-то начался хоть какой-то прогресс.
— С новым специалистом я поняла, насколько важно чувствовать себя комфортно у врача. С ней я уже могла обсуждать хоть что-то. Сначала я делала небольшие шаги к набору веса и разрушению установок, — рассказывает собеседница. — У меня будто снова в жизни появлялись моменты, когда я могла отпустить все навязчивые мысли и есть все, что люблю, в любом количестве. Ну и я на самом деле начала чувствовать себя физически сильнее, хотя цифры на весах продолжали пугать. К моменту обращения к психиатру я уже достигла своего минимума — 37,5 килограмма.
Несмотря на то, что в состоянии Дарьи началась положительная динамика, провалы все равно случались.
— Бывало и так, что навязчивые мысли снова возвращались, и я опять начинала контролировать питание, — признается она. — После таких «срывов» родители мне, конечно, говорили: «Ты понимаешь, что так можешь умереть?» А я и правда понимала, но как будто мне было все равно. Думала, что, значит, так суждено. Теперь знаю, что во мне говорила депрессия, потому что серьезный прогресс случился сразу, как таблетки заработали в полную силу.
С улучшением состояния к Дарье снова вернулись и другие, как внезапно оказалось, утерянные радости жизни.
— Это может странно прозвучать, но раньше я не могла сделать никакого выбора. Например, даже чтоб решить, что завтра надеть, могла прийти к маме за советом. В период обострений не могла даже ей предложить варианты, настолько было все не очень. Я даже стала думать, что это просто моя особенность как человека, но нет, — улыбается собеседница. — С улучшением ментального состояния эта «особенность» ушла, и я снова смогла выбирать и получать удовольствие от любимых дел.
«То, что ты не знаешь, что будет происходить с тобой дальше, — нормально»
Вместе с этим у Дарьи стало пропадать и чувство вины за приемы пищи.
— В какой-то момент я просто научилась отвечать самой себе на свои больные мысли. Думала: «Только что я поела столько, сколько хотел организм. Даже если это больше, чем обычно, — нет ничего страшного. Пока я чувствую себя счастливой, почему бы и нет». И это помогало, — рассказывает она.
Дарья отмечает, что в ее истории не происходило никаких «переломных моментов» и чуда в духе «проснулась — и стала есть». Она описывает путь к выздоровлению скорее как «долгий и постепенный процесс большой работы над собой».
— Во время психотерапии я начала больше думать о себе как личности, стала лучше себя понимать и просто принимать тот факт, что нормально себя любить не только из-за достижений в спорте, учебе или жизни в целом, но и просто так, по факту существования. Это понимание многое во мне изменило. Равно как и то, что жизнь прекрасна в своей непредсказуемости. То, что ты не знаешь, что будет происходить с тобой дальше, — нормально. Возможно, это даже одна из самых прекрасных частей жизни, — рассуждает Дарья.
Теперь она чувствует себя выздоровевшей. Спустя год борьбы с анорексией и депрессией у нее получилось не только вернуть свое моральное состояние в норму, но и набрать вес. Сейчас он составляет 51 килограмм.
— Я как будто вернулась к себе, — говорит Дарья. — Снова стала очень активной, вспомнила, каково это — смеяться и улыбаться. На это ведь раньше и сил-то не было, а сейчас я снова много шучу с друзьями и родными. И я правда этому очень рада.
