В конце 2000-х — начале 2010-х годов школьники как России, так и постсоветского пространства массово пересылали друг другу ужасающий видеоролик. На страшные кадры была наложена песня исполнителя Мади «Ты ушла от меня». Многие люди, которые были подростками в те годы, до сих пор не могут слышать этот трек — даже его первые ноты вызывают у них панику. В то время никто не понимал, откуда взялся ролик и кто на нем запечатлен, — а поскольку мобильный интернет еще не был повсеместно доступным, вокруг него ходило множество мифов. «Холод» рассказывает, что на самом деле происходит на видео — и как эти события стали триггером для уличных протестов и массовых расстрелов.
В этом материале описаны сцены жестокости и насилия.
Видеофайл, который подростки пересылали друг другу с телефона на телефон по Bluetooth — многие из них тогда еще были кнопочными, обычно назывался «Ты ушла от меня. Шлакоблоком по голове». В кадре толпа мужчин до смерти забивала камнями лежащую на земле девушку.
Вокруг этого видео ходило множество мифов. Чаще всего говорили, что эта девушка заразила СПИДом 20 мужчин и за это ее казнили. Иногда пересказывали версию, что она изменила своему парню и поплатилась за это.
Сейчас многие жители постсоветского пространства, чьи школьные годы пришлись на конец 2000-х и начало 2010-х годов, пишут, что плакали, увидев этот ролик в детстве. Кто-то говорит, что тогда у них впервые случилась паническая атака. В инстаграме даже есть тренд: миллениалы снимают рилсы о том, как слышат первые ноты песни «Ты ушла от меня» и приходят в ужас.
Публичная казнь, запечатленная на этом видео, действительно произошла. Но она не имела ничего общего ни с одним из мифов, которые пересказывали школьники.
«Мама, я хочу есть»
События, запечатленные на этом видео, произошли в 2007 году на севере Ирака. Большинство жителей этой страны — мусульмане, но есть там и несколько сотен тысяч езидов — это представители древней религии, которая сочетает в себе элементы ислама, христианства и зороастризма. Езиды (по национальности представители этой религии — курды) живут обособленно и заключают браки только внутри своего сообщества.
Отношения между мусульманами и езидами на протяжении многих веков были крайне напряженными. Некоторые мусульмане считают, что езиды поклоняются дьяволу. Поэтому их часто преследуют, особенно радикальные исламисты.
Вечером 5 апреля 2007 года в городе Башика, где живут преимущественно езиды, 17-летняя девушка по имени Дуа Халиль Асвад сказала родителям, что идет выбросить мусор. Но домой она в тот день не вернулась.
На следующее утро ее родителям позвонил незнакомец. Он сказал, что видел их дочь с мужчиной-мусульманином, — и пообещал, что убьет ее, чтобы смыть «позор».
Отец Дуа, 49-летний госслужащий по имени Халиль, пошел в полицию. Спустя несколько часов девушку обнаружили в оливковой роще. Она действительно была там вместе с парнем. Это был ее бойфренд, 19-летний Муханнад Уммайяд, мусульманин-суннит.
На время разбирательства девушку отправили в дом езидского шейха (иными словами — духовного руководителя общины; это высшая религиозная фигура в городе). Тем временем среди ее родных произошел раскол. Некоторые мужчины — в частности ее 65-летний дядя Салим и старейшина их рода, 73-летний Омар Хамко — считали, что Дуа должна умереть, поскольку «опозорила» семью.
Ее отец был против. Он предложил отправить дочь жить в Сирию, выдав замуж за двоюродного брата. «Она поступила неправильно и должна быть наказана — но не убийством, — вспоминал Халиль впоследствии свои слова. — Я отказываюсь предавать свою дочь смерти». Своего брата Салима, который настаивал, что именно он как старший в семье должен решить судьбу девушки, Халиль выставил из дома.
Мать девушки, Бадиа Асвад, тем временем отправилась в дом шейха проведать дочку. Та сказала ей: «Клянусь, я все еще девственница и не сделала ничего плохого, мама». Последним, что Бадиа Асвад услышала от дочери, были слова: «Мама, я хочу есть».
Из милосердия
На следующий день дом шейха, где укрывалась Дуа, окружили разъяренные мужчины. Как говорил впоследствии шейх, они стреляли в воздух и бросались камнями. Это были сыновья, племянники и знакомые ее дяди Салима: он послал их за девушкой. После того как Дуа вышла из дома, они стали бить ее и хватать за волосы, повалили на землю и приволокли на городской рынок.
Девушку обступила толпа. Кто-то достал мобильные телефоны и стал снимать происходящее на видео. В это время несколько мужчин подняли с земли камни и стали швырять их в лежащую на земле девушку. Большинство из них были ее двоюродными братьями и их друзьями.
Сначала Дуа пыталась одной рукой закрыть лицо, а второй — после того, как на ней порвалась юбка, — прикрыть оголившиеся ноги. Вскоре вся ее одежда и лицо покрылись кровью. Даже после того как Дуа перестала шевелиться, мужчины продолжали бросать камни.
Публичная казнь продолжалась около 30 минут
В конце концов один из мужчин подошел к Дуа и разбил о ее голову огромный бетонный блок. Это был ее двоюродный брат со стороны матери. Впоследствии он объяснил, что сделал это из «милосердия»: хотел положить конец ее страданиям.
Все это время, как позже рассказывали свидетели, за казнью наблюдали вооруженные сотрудники полиции. Они молча смотрели на действия толпы и не предприняли попытки вмешаться.
По некоторым свидетельствам, когда казнь закончилась, тело Дуа привязали к машине и протащили по городу, а потом бросили в мусорную яму вместе с трупом собаки. На следующий день ее родные братья достали из помоев ее останки и перезахоронили на кладбище.
Отцы обязаны убивать
Побивание камнями — это редкая практика. Но сами по себе убийства чести — когда родственники обвиняют женщину в том, что она «опозорила» семью, и казнят ее — распространены среди курдов. С 2002 года в Ираке был закон, по которому тех, кто совершил убийство чести, обязаны судить и наказывать вплоть до смертной казни. Но в реальности на положение женщин он никак не влиял (закон приняли при Саддаме Хусейне, в следующем году началась война в Ираке и американская оккупация, и мало кто понимал, какие законы из прошлого действуют в настоящем).
Казнь Дуа тоже могла бы остаться незамеченной — если бы не видеосъемка. У многих в Ираке тогда уже были мобильные телефоны. Люди стали пересылать друг другу видео убийства, оно широко разошлось — и кто-то выложил его в интернет.
Опубликованное видео спровоцировало волну ненависти к езидам со стороны мусульман. В медиа стала распространяться версия о том, что девушка собиралась принять ислам — и что казнили ее именно за это. Исламские экстремисты призвали убивать езидов.
Спустя две недели после казни, 22 апреля 2007 года, вооруженные люди напали на автобус, который ехал в Башику, — он вез рабочих с текстильной фабрики в Мосуле. Нападавшие вывели из автобуса всех езидов, выстроили их в ряд и с криком «Аллах, прокляни вашего дьявола» расстреляли. Погибли 24 человека.
Еще через четыре месяца, в августе 2007 года, в двух езидских городах произошли теракты: в результате взрывов погибли более 400 человек. Эти трагедии в прессе тоже связывали с казнью Дуа.
Но теракты и расстрелы были не единственной реакцией на убийство Дуа. Кадры ее казни, разошедшиеся в интернете, подняли среди курдских женщин волну протеста против «убийств чести». Сотни женщин в Курдистане — автономной республике, которую в основном населяют курды, в том числе езиды, — вышли на улицу с лозунгами «Убийства под предлогом защиты чести — это терроризм».
Международная правозащитная организация Amnesty International выпустила заявление, в котором осудила и публичную казнь Дуа, и массовый расстрел езидов, потребовала от властей Ирака привлечь к ответственности виновных в обоих преступлениях и принять меры в защиту женщин, которые рискуют стать жертвами «убийств чести».
Впрочем, как констатировала журналистка The Times, которая писала о жизни семьи Асвад спустя семь месяцев после трагедии, даже широкая огласка чудовищного убийства Дуа не спасла курдских женщин от «убийств чести». С января по ноябрь 2007 года в северной части Ирака, населенной курдами,
598 женщин были сожжены, забиты, застрелены, задушены, сброшены с высоты, отравлены, сбиты машинами, утоплены, обезглавлены или доведены до самоубийства
Это число — согласно данным, которые приводила журналистка The Times, — превышало число убийств женщин, зафиксированное за весь 2006 год.
Езидский шейх, из дома которого мужчины увели Дуа на казнь, впоследствии говорил, что сожалеет о том, как именно ее убили, — но не о самом убийстве. «Честь для нас очень важна. В таких ситуациях каждый сам решает, как поступить. Ее семья должна была сама разобраться, как именно они хотят смыть ее позор. Можно было убить ее одним выстрелом, током, как угодно — но не с помощью этого ужасного забивания камнями».
«Нет отца, который не любил бы свою дочь. Когда отец убивает свою дочь, чтобы очистить семью от позора, его сердце разбивается, — сказал шейх. — Но отцы обязаны делать это. Иначе они будут подвергнуты остракизму».
«Пей, моя честная девочка»
После того, как казнь Дуа была предана огласке, во двор дома семьи Асвад бросили гранату. Отец убитой Халиль Асвад рассказывал, что он и члены его семьи стали изгоями в городе. Общаясь с журналистами, он говорил, что считает убийство чести «варварством»: «Моя дочь не сделала ничего плохого. Она просто влюбилась в мусульманина. Я не смог ее защитить, потому что мне угрожал мой брат, весь мой род. Они угрожали убить нас всех, не только Дуа, если она не будет казнена».
Брат Халиля Салим и старейшина их рода Омар Хамко — те самые мужчины, которые настаивали на том, что Дуа должна быть убита, — бежали из города и скрылись от властей.
Власти Ирака задержали 16 человек по подозрению в том, что они участвовали в казни Дуа, но только четверым предъявили обвинения. Двое из них были двоюродными братьями Дуа. Все четверо признались в содеянном. Следствие закончилось спустя три года. Суд приговорил всех четверых к смертной казни.
Этот приговор вызвал возмущение среди езидов. Многие опасались, что если убийц казнят, межрелигиозный конфликт вспыхнет снова и повлечет за собой новые жертвы. Один из езидских лидеров говорил, что если смертный приговор будет приведен в исполнение, семьи казненных будут мстить. Других возмущало внимание медиа к этому кейсу.
«Нам кажется странным и достойным сожаления, что этот кейс использовали для того, чтобы оскорбить наше сообщество и нашу религию, — сказал Карим Сулайман, представитель высшего духовного совета езидов. — Множество девушек до и после Дуа были убиты. Но эти убийства не получили такого резонанса в медиа. Не знаю, почему именно эта история привлекла так много внимания».
Некоторые езиды — в том числе политики — называли смертный приговор несправедливым. Они указывали, что родители Дуа уже примирились с семьями ее убийц согласно езидским обычаям, и этого должно быть достаточно.
Но правозащитники — в частности представители Иранской и Курдской организации в защиту прав женщин и участники Международной кампании против убийств чести — настаивали: казнь Дуа — это преступление против нее, а не против ее семьи. Родители не имеют права прощать убийц своей дочери от ее имени, и их примирение не отменяет правосудия для преступников, заявляли они.
Был ли приведен в исполнение смертный приговор четверым мужчинам, которых признали виновными в убийстве Дуа, неизвестно. «Холоду» не удалось обнаружить данных об этом.
Журналистка The Times, которая посещала Башику спустя семь месяцев после убийства, ходила вместе с матерью Дуа на кладбище, где та похоронена. Мать гладила надгробие и звала ее: «Иди к маме, Дуа! Последнее, что ты мне сказала, — что ты голодна. Приходи домой, я приготовлю еды, я накормлю тебя». Когда проходивший мимо мужчина протянул женщине воды в надежде ее успокоить, она попросила его полить из бутылки могилу. «Дуа хочет пить, — плакала она. — Пей, моя маленькая, пей, моя честная девочка, попей воды, свет моих глаз. Ты была хорошей девочкой, ты была сама честь, и мне не хватает тебя, пожалуйста, приди ко мне во сне, я умоляю тебя».